О родине и доме или судьба Агасфера

Я пишу эти строки сидя на полу. Вся мебель уже вывезена, все вещи упакованы. Это мой пятый масштабный переезд за последние полтора года, и я внезапно вспомнила об Агасфере – вечном жиде, обреченном скитаться по миру до Второго Пришествия. Когда-то очень давно я прочитала отрывок из письма И. Бунина, в котором он завидует Агасферу: «Нет человека счастливее, чем этот вечный странник: все он видел, все знает, будет знать; жаль, нельзя с ним поменяться».

В моем опросе было четыре варианта ответа. Эти четыре тезиса - эволюция моего мнения о доме, родине и Вечном Страннике.

Не столь важно, в каких условиях ты живешь, но жить нужно на родине. Хрущевку в родном городе я предпочел бы хоромам на чужбине.

Я прочитала вышеупомянутую цитату Бунина в 1990м году, мне было одиннадцать лет. Тогда я впервые рассталась со своим домом. Меня выпустили в Америку вместе с родителями. Это было знаковое событие, потому что раньше дети физиков всегда оставались в СССР и служили «якорем». Полтора года в Штатах стали отличной школой жизни и сущим адом. Я жутко тосковала по родине. Не по друзьям, не по родственникам, а именно по абстрактной поэтической родине: по свету, который бросает солнце через листву деревьев в парке, по запаху мха на болоте осенью, по свежести первого снега и по отважным цветкам мать-и-мачехи весной. Тогда я искренне жалела Бунина, который большую часть своей жизни провел за границей, но писал такие прекрасные стихи о России. Его не менее прекрасные стихи о других странах я тогда просто отказывалась воспринимать. Я чувствовала, что никогда больше не увижу тот мир, который был мне так дорог. И действительно, зимой 1992го, когда мы вернулись, уже не существовало ни страны, из которой я уезжала, ни той девочки, которой я тогда была.

Для меня-подростка путешествия стали важной частью жизни. Благо в молодой России возможностей для них становилось все больше и больше. И мое отношение к Агасферу изменилось кардинально. Как и Бунин, я начала завидовать вечному страннику, его образ превратился в романтический и притягательный. Но как же справиться с тоской по дому?

Жить нужно там, где удобно. Я бы построил дом своей мечты и жил бы в нем без тоски по родным пенатам.

Мое следующее откровение пришло, когда я училась в Англии. Надо сказать, что решение поехать туда учиться было одним из самых трудных и судьбоносных. Я выиграла стипендию, но поначалу не собиралась ей воспользоваться. Зачем? Ведь у меня на тот момент была интересная работа, друзья и любимый. Бросить все это, чтобы опять тосковать и знать, что никогда не вернешься (потому что не будешь прежней)? Но любопытство и авантюризм сделали свое дело. Там, в Англии, я очень многое узнала как о других культурах, так и о себе самой. Там у меня навсегда пропал страх незнакомой среды. Я поняла, что мой дом, родина, семья, - все это я ношу с собой. Это мой мир, мой «черепаший панцирь». Нет смысла тосковать по абстрактной родине, она всегда доступна в твоей голове. А значит, можно жить в любой точке земного шара, или вообще, подобно Агасферу, бродить по миру. И я начала мечтать о Большом Походе. Бросить все и уйти, куда глядят глаза!

Дом мечты – это хорошо. Но сидеть на одном месте мне было бы скучно. Я бы хотел иметь несколько домов в разных странах и переезжать из одного в другой по мере желания

Что же удержало меня от немедленного воплощения своей мечты о странствиях? Вы не поверите… Фамильный фарфор. Ну, не сам фарфор. Точнее, не только он. А вся совокупность мелких бытовых комфортов, которую правильней всего было бы назвать «гнездом». Да-да, нам всем свойственно гнездоваться. Мы привыкаем. Привыкаем к работе, и нам начинает казаться, что мы действительно что-то значим, и что без нашего влияния продажи болтов сократятся, и мир станет хуже. Привыкаем к собственности. Вот она, машинка, пусть грязная от зимней слякоти и не самая новая, зато моя (ну или кредит за нее мой). Мы обрастаем вещами, которые имели ценность для предыдущих поколений. Хрусталь и книги, пластинки и картины, фортепиано и старинные комоды. Мы думаем, что это наши корни. Быть может, именно из-за глубоких корней деревья не ходят? «Уйду, обязательно уйду, - думала я. – Как только мне будет нечего терять». Многие ли из вас действительно найдут в себе силы добровольно оставить свои квартиры, где места несколько меньше, чем вам хотелось бы, а вещей и пыли существенно больше, чем вам действительно нужно? Уезжая из России в 2013м, я тешила себя обещанием, что обязательно найду для моих вещей новый дом. Или несколько домов, ведь сидеть на одном месте мне уже было скучно.

Дом современного человека – планета Земля. Нет смысла привязываться к какому-то одному (или нескольким) местам. Я бы всю жизнь бродил по миру.

Четыре переезда спустя я перестала жалеть о фарфоре и перестала гнездоваться. Упаковка вещей, разборка и отправка мебели сегодня заняли три часа. Теперь для ощущения домашнего уюта мне достаточно иметь кровать, кресло и лампу. Я не хочу жить капиталистической мечтой и копить на дом. Я не хочу привязываться к месту или нескольким местам. Я не хочу пускать корни. Если завтра мне придется опять переехать, я сделаю это спокойно. Я одинаково радостно отправлюсь и во Францию, и в Бангладеш. Потому что считаю, что смысл жизни в накоплении эмоций, знаний и впечатлений, а не имущества. Не важно, какими благими намерениями это бы не прикрывалось (например, обеспечением будущего или настоящего детей).

Но есть и обратная сторона такой свободы. Назовем ее выгоранием путешественника. С ним знакомы почти все, кто потерял привязанность к родине. Что-то вроде усталости материала, когда внутренний мир неожиданно дает трещину. И вдруг понимаешь, что одновременно и любишь, и ненавидишь каждое новое место. Что хочешь уехать так же сильно, как хочешь остаться. Что твой дом – планета Земля, но тебе нигде на ней нет места. Ты везде кажешься своим, но чувствуешь себя чужим.

Агасфер был обречен на вечные странствия в наказание за грубость к Иисусу. Говорят, что это проклятье падет на каждого, кто позавидует Вечному Страннику. Как и Иван Бунин, я всегда считала такую судьбу скорее даром. И в общем до сих пор так считаю. Хотя где-то в глубине души начинаю понимать, что это все-таки проклятье. Одно из самых лучших.

«Я человек: как бог, я обречен                Познать тоску всех стран и всех времен»  Ив. Бунин, «Собака», август 1909 (39 лет)